Участник:Bhudh/Книги/Тронский, Иосиф. Историческая грамматика латинского языка/Глава II. Италийская ветвь индоевропейских языков

ГЛАВА II

ИТАЛИЙСКАЯ ВЕТВЬ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ

§ 22. Ряд языков, носители которых во II ‒ I тысячелетии до н. э. распространились по Италии и заняли значительную часть ее территории, имеет общее происхождение и восходит к группе индоевропейских говоров, совместно развивавшихся и по-особому изменявших общеиндоевропейское наследие. Эти языки образуют так называемую  италийскую  ветвь индоевропейской семьи языков.

“Италийские” языки, таким образом, — понятие  генеалогическое , а не территориальное. Специфические языковые черты, характеризующие италийскую ветвь, создались раньше, чем носители языков этой ветви поселились в Италии. С другой сторо­ны, на территории древней Италии, рядом с “италийскими” языка­ми, имелось еще много других языков; среди этих языков были и неиндоевропейские, были и индоевропейские, но не принадлежащие к “италийской” ветви.

§ 23. Италийская ветвь распадается на две группы — латино‑фалисскую  и  оско‑умбрскую  (или  умбро‑сабелльскую ).

К первой группе, кроме латинского языка, относится язык  фалисков , территория которых (ager Faliscōrum с городом Faleriī) находилась в юго-восточной Этрурии. Первоначально очень близкий к латинскому, он одно время оказался под значи­тельным воздействием этрусских и оско-умбрских говоров, но впоследствии, с экспансией Рима, быстро латинизировался, и позднейшие фалисские тексты представляют лишь диалектные отличия от обычной латыни.

Пример фалисского текста с оско-умбрскими фонетическими влияниями — С. I. Е. 8179: foied vino pipafo, cra carefo = лат. hodiē vīnum bibam, crās carēbō.

К этой же группе принадлежал, по-видимому, и язык сикулов в Сицилии, известный только по единичным надписям и по некото­рым лексическим элементам, вошедшим из него в язык сицилийских греков, как например: κάμπος ‘ристалище’ = лат. campus, κάρκαρον ‘темница’ = лат. carcer, νοῦμμος ‘монета’ = лат. nummus, λῑ^́τρα ‘фунт’ = лат. lībra (§ 28), ὀγκία ‘унция’ = лат. uncia.

Вторую группу составляют языки осский  и  умбрский  с примыкающими к ним говорами ряда племен средней Италии.

§ 24.  Осским языком (lingua Osca) римляне именовали груп­пу родственных между собой говоров, принадлежавших многочис­ленным сабелльским племенам (Sabellī — племенное название того же происхождения, что и Sabīnī или Samnītēs, где Samn- < *Sabn-; § 234).

Передвижения этих племен, особенно интенсивные в V ‒ IV вв. до н. э. привели к тому, что территория распространения осского языка охватила значительную часть средней и южной Италии — Кампанию, Самний, Луканию, часть Апулии, Бруттий; с захватом мамертинами Мессаны, осский язык проник и в Сицилию. Среди диалектов осского языка наибольшее значение имел кампанский, на котором составлялись официальные документы и вне пределов Кампании. По имени кампанского племени осков или опиков (Ὀπικοί, *Ops-coi > Oscī) язык сабелльских племен и по­лучил у римлян свое наименование.

Сохранилось свыше 250 осских надписей из разных местностей, преимущественно из Кампании. Наиболее ранние памятники относятся к V в. до н. э., самые поздние — к I в. н. э. (помпейские надписи).

К осскому языку примыкают говоры  пелигнов, маррукинов, вестинов , от которых сохранились лишь единичные и притом очень короткие надписи.

§ 25. На территории Умбрии обнаружены памятники другого италийского языка, который, соответственно, принято называть умбрским. Памятники эти немногочисленны, но среди них имеется один обширный текст (свыше 4000 слов): игувинские (эвгубинские) таблицы, найденные в XV в. в городе Губбио (древний Iguvium) и заключающие ритуальные предписания местной жреческой коллегии атиедских братьев. Надпись, сделанная отчасти местными письменами этрусского происхождения, отчасти латинским письмом, содержит тексты разного времени, и это позволяет, в известной мере, судить о развитии языка.

К умбрскому языку близок племенной говор  вольсков  (одна надпись величиной в четыре печатных строки).

§ 26. Реконструируемое с помощью сравнительно-исторического метода  общее прошлое италийских языков  (“общеиталийское языковое состояние”) удобнее всего охарактеризовать путем указания его отличий от общеиндоевропейского языкового состояния (§§ 10 — 20).

§ 27. Все общеиндоевропейские гласные полного образования, долгие и краткие, сохранились без изменения, но редуцированные слились с a:

и.-е. *ə > италийск. *ă;

и.-е. *α̥ > италийск. *ă.

Гласный резонанс слоговых сонантов развился в самостоятельный гласный звук, e в носовых, o в плавных:

и.-е. *m̥ > италийск. *ĕm;

и.-е. *n̥ > италийск. *ēn;

и.-е. *r̥ > италийск. *ōr;

и.-е. *l̥ > италийск. *ŏl.

Долгие слоговые сонанты, образованные из сочетания слоговых сонантов с *ə, развили долгий гласный a:

и.-е. *n̥ > италийск. *nā;

и.-е. *r̥ > италийск. *rā;

и.-е. *l̥ > италийск. *lā;

и.-е. *m̥ в италийских языках не засвидетельствовано.

Таким образом, общеиталийскому языковому состоянию мы вправе приписать гласные: *ā̆, *ē̆, *ō̆, *ī̆, *ū̆, дифтонги *ā̆i, *ē̆i, *ō̆i, *ā̆u, *ē̆u, *ō̆u, с той поправкой, однако, что дифтонги с первым долгим элементом сохранились, быть может, не все и не во всех положениях (ср. §§ 108, 183).

§ 28. Италийский консонантизм редставляет одно существенное отклонение от того состояния, которое характерно для языков группы centum (§ 10, примеч. 4). И.-е.  звонкие придыхательные  отражаются в италийских языках как  глухие щелевые  (f, h), причем в оско-умбрском это имеет место и в начале и в середине слова, в латинском только в начальном положении, а в середине слова они заменяются, за исключением отдельных положений, звонкими смычными:

и.-е.	ос.-умбр.	лат.
*bh	f	f-, -b-
*dh	f	f-, -d- (-b-)
*g̑h, *gh	h	h-, -g- (-h-)
*gu̯h	f	f-, -gu̯- (-u̯-)

О положениях, в которых возникают звуки, поставленные в скобки, см. § 10; там же некоторые дополнительные подробности.

Этапы довольно сложного процесса развития индоевропейских звонких придыхательных в италийских языках можно предположительно восстановить следующим образом:

1) И.-е. звонкие придыхательные группы centum *bh, *dh, *gh, g^u̯h перешли (как и в древнегреческом языке) в глухие придыхательные *ph, *th, *kh, *k^u̯h, которые затем перешли (как это имело место в позднейшем греческом языке) в глухие щелевые своего ряда, обозначаемые фонетически как *f, *þ (= англ. th), *χ, *χ^u̯.

Это общеиталийский процесс.

2) а/ В оско-умбрском глухие щелевые губного, переднеязычного и лабиовелярного ряда *f, *þ, *χ^u̯ слились в лабиодентальном f (§ 74); *χ > h.

б/ В латинском те же процессы имели место в начале слова: *f-, *þ-, *χ^u̯- (а также *χ- перед u, u̯, ср. § 260) слились в f-; *χ- > h-. В середине слова *-f-, *-þ-, *-χ-, *-χ^u̯- сохранились, но *-þ- рядом с г, перед l и после ū̆ перешло в *-f-, а *-χ- в положении между гласными перешло в -h-.

3) Латинские глухие щелевые *-f-, *-þ-, *-χ-, *-χ^u̯- в середине слова перешли в звонкие (обозначаемые фонетически как *ƀ, *đ, *γ, *γ^u̯) и слились со звонкими смычными своего ряда b, d, g, g^u̯: о звуке g^u̯ > u̯ см. § 214. Греческое заимствование из языка сикулов λίτρα (лат. lībra) свидетельствует о том. что переднеязычный звук, восходящий к и.-е. *dh, был у сикулов глухим (щелевым или смычным). То же, вероятно, в наименовании сицилийского вулкана Αἴτνη, лат. Aetna, ср. греч. αἴθω, лат. aedēs (< и.-е. *-dh-). Это позволяет думать, что озвончение глухих щелевых, равно как и частичный переход *-þ- > *-f- имели место уже после отделения сикулов от латинов.

§ 29. Чередование гласных, в частности, чередование ĕ — ŏ перестает играть роль продуктивного морфологического приема. С утратой плавных и носовых слоговых сонантов (§ 27) стирается во многих случаях и различие между полной и нулевой ступенью. В исторических италийских языках от системы чередования остаются лишь пережитки.

В связи с этим, а также, вероятно, с утерей подвижности и даже свободы ударения (ср. § 21), основным средством формообразования остается присоединение суффиксов к сравнительно неподвижной основе.

§ 30. В связи с тем же ослаблением системы чередования стоит и перегруппировка склонений. Основы на сонанты отходят в согласное склонение, и с ним сближается склонение основ на -ī-. В оско-умбрском те же пять склонений, что и в латинском.

Двойственное число в италийских языках утрачено.

Отложительный падеж, который уже в общеиндоевропейском языковом состоянии был наименее четко отграничен в формальном отношении от прочих падежей (§ 307), слился с творительным. В латинском языке с этим падежом впоследствии слился и местный, но в оско-умбрском он сохранился как самостоятельный падеж.

§ 31. И.-е. вопросительно-неопределенное местоимение с основой *k^u̯ŏ-, *k^u̯i- употребляется как относительное. Распределение основ *k^u̯o- и *k^u̯i- в обеих группах италийских языков совпадает.

§ 32. Категории глагольного словоизменения образуют систему, единую для всей италийской ветви.

Спряжение концентрировано вокруг двух основ, инфекта (основа настоящего времени) и перфекта, в котором слиты общеиндоевропейские аорист и перфект. Основы инфекта в оско-умбрском распределяются по тем же четырем спряжениям, что и в латинском языке.

Конъюнктив и оптатив обобщены в едином наклонении — “субъюнктиве”. Существенное отличие италийской глагольной системы от общеиндоевропейской, сохраненной, например, в греческом языке, заключается в том, что не только индикатив, но и субъюнктив развертывается по временам, и приметой времени становятся особые суффиксы.

В изъявительном наклонении различаются три времени: настоящее, прошедшее и будущее, в субъюнктиве только два — настоящее-будущее и прошедшее.

В латинском языке эта система времен и наклонений развертывается симметрично по обоим видам — инфекту и перфекту.

		Инфект	Перфект
Индикатив	Наст.	laudō	meminī
	Прош.	laudābam	memineram
	Буд.	laudābō	meminerō
Субъюнктив	Наст.-буд.	laudem	meminerim
	Прош.	laudārem	meminissem

(О последующем развитии значения временных форм см. §§ 482, 483).

В оско-умбрском та же система, только перфектное прошедшее (плюсквамперфект) не засвидетельствовано.

Залогов два: актив и медиопассив. В оско-умбрском медио-пассив засвидетельствован только в третьем лице; в инфекте он имеет конечный элемент -r, в перфекте образуется описательно, при помощи part. perf. pass.

Из неспрягаемых форм общеиталийскими несомненно являются причастия (praes. āct. и perf. pass.), герундив и супин; к этой же категории относится, вероятно, инфинитив. Таким образом, латинская глагольная система во всех своих существенных чертах оформилась уже в общеиталийский период.

§ 33. Синтаксических расхождений между оско-умбрским и древней латынью почти нет, если не считать различия, вызванного тем, что в оско-умбрской группе сохранился особый местный падеж. Обороты accūsātīvus cum īnfīnītīvō и ablātīvus absolūtus засвидетельствованы и в осских и умбрских текстах.

§ 34. Такое далеко идущее сходство языков оско-умбрской группы с латинским языком свидетельствует о том, что обе группы италийской ветви одинаково видоизменили общеиндоевропейское наследие и в целом и в ряде характерных деталей. Это означает, что в прошлом существовало некое  общеиталийское языковое единство , от которого произошли обе группы.

Следует иметь однако в виду, что не все общие черты италийских языков должны относиться к эпохе общеиталийского языкового единства; некоторые из этих черт могли возникнуть уже позже, в порядке параллельного развития отдельных ветвей или влияния одних италийских языков на другие.¹

§ 35. Наряду с глубоким сходством, две ветви италийских языков представляют и известные различия. Укажем основные отличия оско-умбрской группы от латинского языка.

Так, ряд слов, засвидетельствованных в оско-умбрской группе или хотя бы в одном из языков этой группы, не имеет этимологических соответствий в латинском языке. Например:

основа toutā- ‘народ, община’, ср. лит. tauta ‘народ’, др.-прусск. tauto ‘страна’, др.-ирл. -tuath ‘народ’, гот. þiuda ‘народ’;

основа treb- ‘обитать’, ср. др.-ирл. treb ‘местопребывание’, лит. trobà ‘здание’, гот. þaúrp ‘поле’, совр. нем. Dorf ‘деревня’;

egmo ‘вещь’ (ос.);

u̯end- ‘поворачивать’ (умбр.; ср. совр. нем. wenden ‘поворачивать’).

§ 36. Из фонетических особенностей оско-умбрской ветви в целом можно отметить:

1) лабиовелярные переходят в губные: *k^u̯>p, *g^u̯>b;

2) и.-е. звонкие придыхательные переходят в щелевые f, h (§ 28);

3) изменение групп согласных kt > ht, pt > ft, nd > nn, -ns > -f;

4) -ā> -ō; ō > ū;

5) гласные в серединных и конечных слогах часто синкопируются.

§ 37. В 1-м склонении Nōm. Pl. имеет окончание -ās.

Во 2-м склонении Gen. Sg. имеет окончание -eis по аналогии основ на -i-; Nom. Pl. -ōs.

В 3-м склонении Gen. Sg. -eis; Acc. Sg. согласных основ -ŏm, по аналогии основ на -ŏ; Nōm. Pl. в согласных основах -ĕs > -s, в основах на -ĭ- — -ēs.

§ 38. Будущее время образуется с помощью -s-.

В образовании основ перфекта оско-умбрская группа значительно расходится с латинским языком. Латинские образования на -s- и на -u̯- отсутствуют в оско-умбрском, зато имеются образования на -f- (<*-bh-), формально сходные с латинскими формами будущего времени на -b-, а в осском и на -tt- (в 1-м спряжении).

Перфектный субъюнктив имеет суффикс -ē-. Перфектное будущее представляет собою, по-видимому, образование, составленное из именной формы глагола и вспомогательного глагола ‘быть’, причем именная форма имеет различные суффиксы (-us-, -l-, -nki̯-). Инфинитив (praes. āct.) имеет окончание *-ŏm (ср. § 689).

§ 39. Наиболее серьезные расхождения между оско-умбрской ветвью и латинским языком относятся, стало быть, к образованию глагольных форм, но касаются таких форм, которые либо являются заведомо поздними, как будущее время, либо подверглись значительной перестройке в процессе развития самой италийской ветви, как перфект.

С другой стороны, из этих расхождений можно сделать вывод, что оско-умбрская гpynna, уже после отделения от латино-фалисской, значительное время развивалась как единое целое, прежде чем она разветвилась на осский и умбрский языки.

§ 40. Осский — наиболее консервативный из всех италийских языков по темпам фонетического развития. Он до конца своего существования сохранил почти все дифтонги, конечные согласные, интервокальное -s-.

Характерным для осского языка процессом является анаптикса (ср. § 174), т. е. развитие гласного элемента внутри согласной группы, например, sakarater = лат. sacrātur.

Образец осского текста (Vetter, № 11). í = открытому į ; ú = o; z = ts; удвоение гласного означает долготу.

V. Aadirans V. eítiuvam paam vereiiai Púmpaiianaí tristaamentud deded, eísak eítiuvad V. Viínikiís Mr. kvaísstur Púmpaiians trííbúm ekak kúmbennieis tanginud úpsannam deded, ísídum prúfatted.

V. Ādirānus V. f. pecūniam quam custōdiae portāriae Pompeiānae testāmentō dedit, eā pecūniā V. Vīnicius Mr. f. quaestor Pompeiānus domum hanc conventūs sententiā faciendam dedit, īdem probāvit.

§ 41. В противоположность осскому языку, умбрский представляет собой язык со сравнительно быстрыми темпами фонетического развития. Он монофтонгизировал все дифтонги, в значительной мере устранил конечные согласные, ротакизировал интервокальное и отчасти конечное s, превратил k перед гласными переднего ряда в свистящий ç, d в ř (точный характер звуков ç и ř неизвестен); таким образом, ряд фонетических процессов, имевших место в латинском языке в конце его истории, предвосхищен был задолго до этого в умбрском.

Образец умбрского текста (Игувинские таблицы, V а 24 — V b 7). Умбрский алфавит не имеет буквы o и использует знак u и для o и для u. Что эти звуки различались, видно из текстов, написанных латинским алфавитом.

Sve mestru karu fratru Atiieřiu, pure ulu benurent, prusikurent kuratu rehte neip eru, enuk fratru ehvelklu feia fratreks ute kvestur, panta muta ařferture si. Panta muta fratru Atiieřiu mestru karu, pure ulu benurent, ařferture eru pepurkurent herifi, etantu mutu ařferture si.

Sī maior pars frātrum Atiediōrum, quī illūc vēnerint, prōnuntiāverint cūrātum rēctē nōn esse, tum frātrum sententiam roget magister aut quaestor, quanta multa flāminī sit. Quantam multam frātrum Atiediōrum maior pars. quī illūc vēnerint, flāminī esse oportuerit poposcerint, tanta multa flāminī sit.

§ 42. Некоторые ветви индоевропейских языков связаны настолько тесным родством, что для них приходится предположить более или менее продолжительный период совместного развития уже после того, как они отделились от прочих членов семьи. Так, есть очень серьезные основания считать, что индийская и иранская ветвь прошли через период  индоиранского  языкового единства; нередко высказывалась мысль, что выделению славянской и балтийской ветви предшествовал период  балто-славянского  языкового единства.

Доисторическое единство отдельных ветвей обнаруживается в совместных  новообразованиях , совместном изменении общеиндоевропейского наследия; характер новообразований должен быть при этом таков, чтобы исключалась возможность случайных совпадений или параллельных процессов, и чтобы новообразования специфичны были только для данных ветвей. Совместное сохранение древних черт индоевропейского наследия в тех или иных ветвях не может служить признаком их тесного родства, наличия в прошлом какого-либо другого единства, кроме общеиндоевропейского.

По вопросу о принадлежности италийской ветви к более широкому языковому единству внутри индоевропейского были высказаны две гипотезы.

§ 43. Одна из этих гипотез восходит в своих истоках к самой античности. Греческие грамматики и антиквары еще в I в. до н. э. (например, Дионисий Галикарнасский, Ant. Rom. 1.90) утверждали, что латинский язык представляет собой ответвление от эолийского диалекта греческого языка, искаженное в результате многочисленных смешений с другими языками. Наблюдения над сходством латинского языка с греческим привели в XIX в. уже в рамках сравнительно-исторического языкознания к гипотезе  греко-италийского  единства. В генеалогической классификации  Шлейхера  (1863) и его последователей греческий и италийский языки вместе с кельтскими рассматривались как единая “южноевропейская” ветвь индоевропейских языков.

Действительно, греческий язык представляет сходные черты с италийскими, но они отнюдь не свидетельствуют в пользу греко-италийской гипотезы. Тут надо различать троякого рода явления.

Как известно, греческая культура играла большую роль в историческом развитии Рима и всей Италии. Греческие слова проникали в латинский и прочие италийские языки и даже сохраняли иногда свое словоизменение: āēr (ἀήρ) имеет форму вин. п. āëra; в период господства Рима в греческих землях имел место и противоположный процесс — усвоение греческим языком латинских слов. Но вытекающие отсюда “сходства”, разумеется, не имеют никакого отношения к рассматриваемой здесь проблеме доисторического “греко-италийского” единства.

Рассмотрим другой случай — формы единственного числа первого склонения:

	Лат.	Ос.	Умбр.	Греч.	И.-е. окон- чания
Nōm.	terra	touto	mutu	θεᾱ́	*-ā
Gen.	арх. terrās	eituas	totar	θеᾶς	*-ās
Dat.	terrae	deī́vaī	tote	θеᾷ	*-āi
Acc.	terram	toutam	totam	θεᾱ́ν	*-ām

Если сделать поправку на фонетическую эволюцию отдельных языковв (ā > ос.-умбр, ō; -s > умбр, -r; -āi > лат. -ае, умбр, -e; -m > греч. -ν), то перед нами почти тождественное склонение (о лат. Nōm. на -ă см. § 315).

Это — несомненное “сходство” и притом древнее, но оно не ограничивается италийскими языками и греческим. Те же окончания можно обнаружить, опять-таки с учетом фонетического развития отдельных языков, в формах Nōm.: д.-и. áçvā, лит. rankà, ст.-сл. рѫка, гот. giba; Gen.: лит. rañkos, гот. gibos; Dat.: лит. rañkai, ст.-сл. рѫцѣ, гот. gibai; Acc.: д.-и. áçvām, лит. rañką, ст.-сл. рѫкѫ.

Рассматриваемая парадигма свидетельствует не о каком-то особом “греко-италийском” единстве, а об  общеиндоевропейском .

Для оправдания “греко-италийской” гипотезы нужны факты, которые свидетельствовали бы не о совместном сохранении старого наследия, а о совместном его изменении в отличие от других языков. Между тем, совместных  новообразований  в греческом и в италийских языках очень мало, и ни одно из них не является настолько специфическим, чтобы необходимо было предположить общее происхождение новообразования и чтобы невозможно было его возникновение в процессе параллельного развития.

К таким новообразованиям, которые легко могут возникнуть в разных языках независимо друг от друга, относится, например: оглушение звонких придыхательных, предполагаемое в доисторическом прошлом италийских языков (§ 28), распространение местоименных окончаний Nom. Pl. в 1-м и 2-м именном склонении и Gen. Pl. в 1-м склонении (§§ 321, 322, 338), форма повелительного наклонения λεγό-ντω-ν, ср. лат. legu-ntō (§ 551).

В ряде своих новообразований греческий язык тяготеет к восточной группе (армянский, индоиранские; ср. § 20 о приращении), между тем как италийские сходятся с языками западной группы: кельтскими, германскими, отчасти славянскими.

Нет ничего невозможного в предположении, что в доистории греческой и италийской ветви был период, когда они расположены были по соседству, и между ними происходил некоторый между­диалектный обмен, но доводы, приводившиеся в пользу гипотезы об особом “греко-италийском” языковом единстве, совершенно неосновательны, и эта гипотеза в настоящее время уже не имеет сторонников.

§ 44. Другая гипотеза —  итало-кельтская . Предположение о былом единстве италийских и кельтских языков более обосновано, чем греко-италийская гипотеза, но и здесь не приведено каких-либо решающих доводов.

В качестве “итало-кельтских” новообразований приводились: ассимиляция губного p лабиовелярному q^u̯ следующего слога (и.-е. *penk^u̯e ‘пять’, лат. quīnque, др.-ирл. coic и, с переходом лабиовелярных в губные, ос. pompe-, кимр. pump; ср. § 274); расширение основ на -ti- суффиксом -ōn-; превосходная степень на *-is-α̥mo- (§ 408); род. п. -ī в основах на -ŏ- (§ 331); субъюнктив на -ā- (§ 556); образование будущего времени на -b- в латинском и древнеирландском (§ 566); окончания медиопассива на -r (§ 538).

С открытием в XX в. тохарского и хеттского языков (§ 2) выяснилось, что наиболее характерные черты “итало-кельтской” морфологии имеют гораздо более широкое распространение. Медиопассив на -r обнаружен был в обоих новооткрытых языках; субъюнктив на -ā- оказался в тохарском. Это привело к мысли, что мы имеем дело здесь не с “новообразованиями”, а с чертами древнего общеиндоевропейского состояния, сохранившимися на окраинах территории, занятой индоевропейскими языками, но утерянных в центральной ее части. Род. п. на -ī также не составляет “итало-кельтской” специфики: он имеется в венетском и мессапском.

§ 45. Не образуя специфического “единства”, италийские и кельтские языки имеют ряд общих признаков; некоторые черты сближают их и с германскими языками, например: своеобразный переход -tt- > -ss- (§ 230), слияние аориста с перфектом и образование перфекта с помощью удлинения корневого гласного (§ 625).

Место италийской ветви внутри индоевропейской семьи правильнее всего определить ее принадлежностью к “западной” группе индоевропейских говоров, из которых она выделилась в самостоятельную ветвь, наряду с кельтской и германской ветвями.

§ 46. Не приходится сомневаться в том, что языки италийской ветви не являются “исконными” для Апеннинского полуострова, а проникли туда с севера, но о времени этого проникновения и его путях возможны только догадки.

Выдающуюся роль в разработке всего круга вопросов, связанных с происхождением и расселением племен Италии, сыграли работы русского ученого В. И.  Модестова  (1839 — 1907), который впервые стал широко привлекать материалы доисторической археологии Италии для разрешения проблемы ее этногенеза.

Развивая и дополняя предположения Модестова в соответствии с новейшими археологическими и лингвистическими данными, можно сделать следующие выводы о соотношении между обеими группами италийской ветви.

Языки италийской ветви проникли в Италию не как единое целое, а, по меньшей мере, двумя волнами, отделенными одна от другой значительным промежутком времени. За этот промежуток времени накопились те различия, которые отделяют латинский язык от оско-умбрской группы в целом.

Сперва по территории Италии распространились латино-фалисские языки. Затем вторая миграционная волна, оско-умбрская, оттеснила и, вероятно, в значительной мере перекрыла языки латино-фалисской группы. Языки оско-умбрской группы занимают в историческое время сплошную территорию, и притом очень значительную, в то время как латинский и сикульский территориально разобщены и оттеснены на запад и на юг полуострова.

Если учесть, что интенсивное заселение Лация, составляющее один из заключительных моментов описанного здесь процесса, датируется концом второго тысячелетия до н. э., вряд ли мы сделаем большую ошибку, отнеся к его первой половине начало проникновения латино-фалисской языковой группы на территорию Италии.

---

¹ В недавнее время некоторые языковеды, в том числе итальянский историк латинского языка Девото, выдвинули иное объяснение италийской языковой общности. По их мнению, латино-фалисская и оско-умбрская группы являлись самостоятельными ветвями индоевропейской семьи языков и лишь впоследствии, оказавшись по соседству на территории Италии, стали между собой скрещиваться и сближаться одна с другой. Теория эта приписывает чрезмерно преувеличенное значение “скрещиванию” как фактору образования языковой близости. См. И. М. Тронский. Очерки из истории латинского языка. М.—Л. 1953, стр. 72 и сл.